Записки на полях

Довольно давно заметил интересную закономерность. Она свойственна не только нам, но и американцам. Про другие страны не скажу, но скорее всего это общий принцип.

Говоря о внешней политике своей страны, люди обычно употребляют слово "мы". Мы разбомбили Ирак, мы вернули Крым. А вот о внутренних делах, как правило употребляется местоимение "они". Они построили, они обещали, и т. п. Либо и вовсе безлично. Дождь пошел, налоги поднялись...  На первый взгляд это кажется странным, но если вдуматься, то понятно, почему так.

На уровне государств человек часто идентифицирует себя с государством, включается то, что называется национальным самознанием Но внутри страны однородности уже нет. Впрочем, для глобальных событий общенационального масштаба слово "мы" все же еще может употребляться: "мы были на Луне", "мы победили", "мы выиграли/проиграли Олимпиаду" и т. д. Но чем более локальное событие, тем для меньшего числа людей оно является "своим", и поэтому слова "мы" нет, только "они".

Похожий принцип переносится и на другие страны. "Что они сделали со страной?!" -- это высказывание в сердцах о них как нации, хотя понятно, что что-то плохое сделали вполне конкретные люди. Но "они вообще" и "они конкретно" в языке не разделяются.

ivanov_petrov пишет:

"...литература старше государств; литература влиятельнее их на длительных временах. В самом деле длительных. Стоявшие веками империи заканчиваются, и племена, их населявшие, меняются в составе. Но влиятелен язык, особенно - пока на нем говорят. И тут надо смотреть, что может передать язык. Может быть, у иного народа гениальный эпос, у иного - еще что-то. У греков была, конечно, еще и гениальная философия. Но история не повторяется, то. что пойдет в века от великой литературы - вот на что имеет смысл смотреть. И вот что имеет смысл укреплять, во что вкладываться."

Это очень хорошая мысль, но у меня есть к ней одно важное возражение. Великая литература от языка не зависит. Ту же Иллиаду мы читаем на русском. Она могла быть написана на любом языке. Порой мы читаем в двойном переводе. Что-то, конечно, ускользает, но настоящее, суть, красота остаются. Поэтому, например, Достоевского, Чехова, Пушкина ценят и читают на Западе, несмотря на все трудности перевода. Литература переживает язык еще и потому, что язык живой: он либо развивается, либо умирает, а литература статична. Она высечена в временах, и либо сохраняется, либо забывается потомками, в зависимости от.

Не могу не процитировать недавний пост smirnoff_v http://smirnoff-v.livejournal.com/125495.html , еще раз обращающий внимание на важность слов.

"Но есть и другая проблема, а именно проблема неявного знания. Мы с Западом находимся в неравноправном положении. Их общественная мысль в вышеописанном смысле на порядки более развита. Как следствие любые их, западные понятия априори будут нести их содержание, кучу явных и неявных смыслов, фактов, идей, актуальных и естественных именно для Запада. ( и наоборот (прим. мое) )

Приведу один пример из нашего. Сейчас «милицию» хотят поменять на «полицию», и в сети куча дискуссий о точном содержании этих терминов. Но это все явные значения, и они менее важны, чем неявное содержание. А неявное содержание термина «милиционер» гораздо глубже в нашей культуре, в нашем общественном сознании. И гораздо более ценно, потому его и хотят стереть. Элементом этого неявного содержания является и то, что:

«Что случилось? На вокзале
Плачет мальчик лет пяти.
Потерял он маму в зале.
Как теперь её найти?
Все милицию зовут,
А она уж тут как тут!
Дядя Стёпа не спеша
Поднимает малыша,
Поднимает над собою,
Над собой и над толпою
Под высокий потолок:
- Посмотри вокруг, сынок…».

Какой бы поганой сегодня ментовка не была, а все же глубоко в ней остался «Дядя Степа», остался идеальный образ, который с одной стороны приводит к фрустрации у наших работников милиции, осознанию того, что они живут неправильно, и как следствие, к тому, что в нужный для наших элиток момент наши милиционеры могут дать слабину, с точки зрения этих самых элиток.

Так что, друзья, уважайте слова, они не так просты, как кажется. Они умеют определять мысль и руководить ею. Наши слова, наши понятия, за счет багажа неявного знания – наше богатство, а чужие <...> могут быть ядом похлеще кураре."

"Договориться о терминах" с собственной культурой и исторической памятью очень непросто. А если нельзя договориться, то можно просто заменить одни термины другими. Что и происходит в пресловутом законе о полиции. И не только в нем.

Про язык, слова, и как слова определяют картину мира, я писал давным-давно: http://ushastyi.livejournal.com/11064.html