Религия Победы
May. 20th, 2011 10:47 pmНа поле древней битвы нет ни копий ни костей
Они пошли на сувениры для туристов и гостей
Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ
Алеша, даром, что Попович, продал весь иконостас
Один Илья пугает девок, скача в одном носке
И я гляжу на это дело в древнерусской тоске
Б.Г.
Они пошли на сувениры для туристов и гостей
Добрыня плюнул на Россию и в Милане чинит газ
Алеша, даром, что Попович, продал весь иконостас
Один Илья пугает девок, скача в одном носке
И я гляжу на это дело в древнерусской тоске
Б.Г.
В истории было много побед и поражений. Но бывают Победы, которые пишутся с большой буквы "П" и остаются в памяти поколений на столетия. Это те Победы, когда выигрывается не война, а ценой неимоверных усилий всего народа отстаивается право жить, творить и рожать детей.
Редкий перепост от меня. Когда сын вырастет, я поступлю так же, как автор. Чтобы он так же рассказывал и показывал своим детям. Чтобы память передавалась из поколения в поколение. Пока жива память -- жив народ. А нашему народу есть еще, что подарить миру.
Originally posted by
varjag_2007 at Религия Победы
Редкий перепост от меня. Когда сын вырастет, я поступлю так же, как автор. Чтобы он так же рассказывал и показывал своим детям. Чтобы память передавалась из поколения в поколение. Пока жива память -- жив народ. А нашему народу есть еще, что подарить миру.
Originally posted by
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
Сын спросил меня: "Что такое Победа?" Захотел узнать о той войне. Как объяснить ему — мне, не воевавшему? На каком примере? У нас у Вечного Огня расхаживают полицаи, а поле древней битвы застроено коттеджами. И я повез сына в Белоруссию. Там она осталась, Победа. Не изъята из ландшафта, не вытравлена из жизни. Там ты ходишь стопами по истории, полной горя и триумфов. Там и сегодня люди своим трудом, своим стоянием ежедневно утверждают Победу.
Что такое религия Победы? Это наша вера и смысл жизни. Это наш стержень — вынь его, и нет никакого русского народа. Это молчаливое согласие миллионов, которым не нужны слова и жесты, чтобы, стоя у древней крепостной стены или взорванного дота, переглянувшись одним взором, ощутить единое, общее для всех нас родное чувство.
Мы неслись сквозь русскую разруху; по сторонам Старой Смоленской дороги стояли остовы погибшей советской цивилизации: руины заводов, коровников, домов культуры, станций мтс. В их изъеденных временем колоннадах угадывалась грация Парфенона. Сын спросил: "Это с войны?" Я кивнул: с войны. И сейчас — война. Враг у стен Кремля. Оккупация, деградация, смерть. Победа кажется невозможной. Что способно выхватить целый народ из червивой гибельной пасти? Какое чудо должно произойти?
Победа 45-го была чудесна — свершилось невозможное, немыслимое логически-расчетливым умом: мы одолели всесокрушающую общеевропейскую машину вермахта. Верили, надеялись? Еще бы. Но Победа казалась реальной будто бы в ином каком-то мире: требовалось перемолоть весь беспорядок вещей, восставший против нас. Мир сгибала, давила, корежила гибельная сила — и нужно было выправить его, излечить, расправить. Требовалось чудесное вмешательство в гибнущую реальность — и оно произошло. Русский народ принес такую жертву, после которой миру оставалось лишь воскреснуть вновь. Мы были кроваво-красными тельцами Истории, залатавшими зияющую рану. Через русских раз за разом в мир приходит спасение.
Истра, Вязьма, Смоленск, Витебск, Полоцк… То ли поступь победы, то ли версты беды. На братских могилах годы гибели — 1941-й и 1944-й — перемешаны: русские кости с русскими костями. В одну сторону — "бесконечные злые дожди", в обратную — "расцветали яблони и груши". Под Полоцком, на веселых пригорках, на беременных железом холмах, в сдавленных от вспученной почвы окопах сын проводил мыском по песку и находил то гильзу, то осколок снаряда. Целился из разорванной амбразуры в западный берег — и вдруг падал ниц, точно уклоняясь от шквального огня.
Победа бесценна. Заплатить за неё можно любую цену. Она искупает все жертвы. "Воевать до последнего русского" — это не издевательство, а тотальная необходимость. Потому что поражение и плен для русских страшнее смерти. Потому что в поражении и плену русский перестает быть русским. А если ты был кем-то, а теперь никто, то и жить не стоит. Если утрачен смысл, ради которого нужно рожать детей, то не все ли равно подыхать?
( Read more... )